“Для начала выявим различие между “путешественником” и “туристом”. Вторые – тоже по большей части хорошие люди, однако же, ориентируются на легко усвояемые впечатления и будоражащие удовольствия. Зачастую, кстати, удовольствия настолько универсальные, что их можно получить недалеко от дома, как утверждалось это в заразительной песенке советских времён со стихами ядовитого Эдуарда Успенского:
Солнце светит ярким светом
Над Москвою и вокруг.
Почему же люди летом
Отправляются на юг?!
Бывает, конечно же, ещё и “северный” туризм, и “восточный”, и туризм в места бытования высокой западной культуры, суть от этого не меняется: турист возвращается впечатлённым, но в целом не изменившимся (речь не о специфическом загаре и благородно огрубевшей коже лица). Путешественник же, а в особенности “русский путешественник”, ещё со времён придумавшего и внедрившего эту жанровую нишу Николая Карамзина – возвращается к себе в Россию изменившимся. Почти полностью.
Если ещё короче, турист – это главным образом удовольствия. Путешественник – это исключительно внутренние изменения, вплоть до инициации, символической смерти и воскресения к новой жизни. Принято, что турист отчитывается о поездке в соцсетях с упором на фотографии, но путешественник, если только хватает таланта с усидчивостью, – пишет и пристраивает в достойное издательство книгу с нетривиальным подходом к материалу.
До 2020-го года включительно серия “Письма русского путешественника” от издательства “Новое Литературное Обозрение” выходила в аскетичном оформлении и гибкой обложке. А с 2021-го выпущено уже несколько дорогих томов в твёрдых обложках и богатом оформлении, что говорит о востребованности и темы, и материала. В скором времени познакомимся с горячими новинками, пока же в центре нашего внимания четыре любопытных издания прошлых лет:
– Сергей Костырко “На пути в Итаку” (2009)
– Кирилл Кобрин “Книга перемещений: пост(нон)фикшн” (2013)
– Андрей Левкин “Из Чикаго” (2014)
– Вероника Боде “Доктор Гоа” (2016)
Костырко, Кобрин и Левкин – профессиональные литературные работники, критики, литературоведы, прозаики, известные давно и хорошо, к сожалению, двое из них недавно ушли из жизни. Вероника Боде по образованию филолог-испанист, проживающая с 2013-го в индийском Гоа, – “занимается йогой, интересуется восточной философией”. Её сборник состоит из описания встреч с соотечественниками на легендарной территории: “Эта книга о небольшой деревне на берегу океана, в индийском штате Гоа, и о её обитателях. Эта книга – о том, как Индия лечит людей, как помогают им её доброе и отзывчивое пространство, йога и другие практики. Есть другой мир, другая жизнь, и туда так просто выйти из безвыходных, казалось бы, ситуаций. Этот мир – рядом с нами, на той же самой планете Земля”.
Принимается, работает! Вероника Боде тонко чувствует своих собеседников, и достаточно скоро, даже обретаясь в Туле, осознаёшь возможность реального своего перерождения в режиме одного лишь читательского соинтонирования: “Я проехал половину земного шара, – рассказывает Антон, – но нет второго такого места, как Индия. Есть некая матрица сознания, в которой люди пребывают, условно говоря, в западной цивилизации, в том числе и в России. Эта матрица очень сильна. Все финансовые истории, вопросы целеполагания, взаимоотношений мужского и женского и так далее, то есть то, что уже индоктринировано тысячи лет назад, – всё это там продолжает вариться. Но когда человек попадает в Индию, у него происходит полное обнуление, потому что здесь принципиально другая матрица. Что для белых чистое – то для индусов грязное, и наоборот. То, к чему стремятся белые, индусы от этого шарахаются. Две недели (а иногда и месяц, два) уходят на привыкание, на разрушение стереотипов, а потом наступает счастье. Ты оказываешься в состоянии почти невесомости!”
А это уже из монолога Катрин, в прошлом Кати, русской женщины, приехавшей из Киргизии: “Индия – как материнская утроба, она принимает, обволакивает, очень раскрывает и ярко показывает именно внутреннюю душевную составляющую каждого человека. Если ты хочешь хорошо узнать человека, привози его в Индию. А ещё она посторонних не пускает. Приезжают люди, происходят с ними какие-то неприятные события, и они быстренько уезжают обратно. Это значит, что у человека или в прошлой жизни, или в этой было что-то наворочено, что-то он неправильно делает, а сейчас, вот – чистка не чистка… ну, последствия”.
Настолько заразительная книга, что, кажется, назавтра бросишь всё и, наделав долгов, махнёшь туда, в Индию, как, кстати же, поступила добрая половина героев Вероники Боде. В крайнем случае, для заразившихся Индией в Туле есть парочка качественных йога-центров. При должном усердии на коврике для йоги можно обеспечить себе путешествие сколь угодно далеко, вплоть до полного невозвращения к прежнему (- ей) себе.
Три мужские книги сильно отличаются. Веронике Боде интереснее всего Индия и люди, встреченные там, мужчины же имеют амбиции относительно “качества письма”. Кирилл Кобрин – тот вообще тяготеет здесь к экспериментальной прозе, закономерно посвящая книжку памяти Роберта Вальзера и В. Г. Зебальда. Главы-путешествия начинаются непременно затейливо: “Первое покалывание счастья (на рёбрах ладоней, между лопаток, где-то на входе в пищевод) он ощутил уже через двадцать минут после того, как состав покинул грязный пражский вокзал…” или “Любой из нас способен на многое, почти на всё…” Кобрин изящно прослаивает рассказы о городских прогулках по Праге, Нижнему Новгороду, Дублину, Лондону и Лиссабону – экскурсами в культурологию и социологию.
Наоборот, книга Андрея Левкина посвящена одному-единственному Чикаго. В грамотном анонсе сказано: “Здесь всё документально, без примешивания сторонних идей в местные реалии: только о городе и о том, что с ним прямо связано. Потому что о Чикаго мало кто знает – так почему-то сложилось. Тут почти журналистика, правда, интеллектуальная, читая которую получаешь не только познавательную информацию: что оно такое, зачем и почему, но и эстетическое удовольствие”. Когда-то давно я заказал себе эту книжку по почте и наполовину исчеркал её жёлтым маркером, поэтому свидетельствую: здесь Левкин в своей наилучшей форме. Прежде-то я полагал, что Чикаго – город гангстеров, блюзменов, и только. Оказалось, Чикаго – это загадочная агломерация (Chicagoland) с 14-ю миллионами населения, где есть вообще всё. Левкин даёт натуральную «философию Большого Города”. Книга воистину эпохальная.
Наконец, Сергей Костырко с его путешествиями по Тунису, Польше, Испании, Египту. Анонс сообщает: “Известный критик и прозаик имел “долгий опыт” невыездной советской жизни. Каир, Барселона, Краков, Иерусалим, Танжер, Карфаген – эти слова обозначали для него, как и для многих сограждан, только некие историко-культурные понятия. Поэтому столь эмоционально острым оказался для автора сам процесс обретения этими словами географической – физической и метафизической – реальности”. Места настолько интересные, знаковые, что читаешь “На пути в Итаку” взахлёб.
С другой стороны, не могу подавить в себе воспоминание о том, как девятнадцать лет назад на предновогодней вечеринке в редакции “Нового мира”, который незадолго до этого напечатал мою рецензию на американский гипер-шедевр “Click” с Адамом Сэндлером и Кристофером Уокеном, Сергей Павлович, подобно следователю эпохи “большого террора”, пытался добиться от меня искреннего отречения от недавних восторгов. Как же, он доверился моему письму, предвкушал интеллектуальное удовольствие, но во время просмотра пришёл от вульгарной картины в ужас. Стоит ли говорить, что я не только не отрёкся, но даже пообещал Сергею Костырко начать борьбу за включение мудрого фильма в нашу обязательную школьную программу. К чему это я? Всё-таки вирус тоталитаризма порою проникает слишком глубоко, и даже далёкие путешествия в режиме свободного волеизъявления – не гарантия выздоровления.
Ну, раз уже пошла такая пьянка, в трёх-четырёх словах расскажу о своей единственной загранпоездке – волшебном, как выяснилось, путешествии. Много лет меня приглашали на ежегодную конференцию по русскому кино в США, но я неизменно отказывался, потому что особой склонности к перемене мест не имею. Тамошний куратор в открытую демонстрировал обиженность, но почему-то возобновлял свои ежегодные звонки. Вопрос разрешился случайным образом. Однажды ночью я полтора часа, впритык к последнему поезду метро, проговорил на Тверской с культурологом Михаилом Ямпольским, который, кроме прочего, рассказал, что с требованием непременно привезти из России Манцова ежегодно обращаются к куратору его русскоязычные аспиранты. Их состав уже два раза поменялся, но выбор оставался всё тем же. Поражённый, я уже на следующий день лететь и участвовать согласился.
Дело, оказывается, было в том, что тамошние аспиранты естественным образом не имели никакого представления о тутошней кино-критической иерархии, правила которой требуют прежде всего приодеться, напудриться и нарумяниться, но зато умели прекрасно читать по-русски. Возвратившись из своего единственного, полного опасных приключений Большого Путешествия, я тотчас порвал с профессией кинокритика, окончательно поселился в Туле и уже в начале следующего, 2010-го, года мы запустили в ТИАМе еженедельный демократичный киноклуб, где простые “люди с улицы” (Vox pópuli vox Déi) говорили про кино и анализировали кино лучше, чем писали о нём столичные “лидеры мнений” в рамках “цивилизации статуса”.
Так замыкается круг размышлений о замечательной серии издательства “НЛО”. Путешествие не обязательно должно быть “приятным”. Главное – обретение новых серьёзных смыслов по возвращении”.
Стоимость “На пути в Итаку” Сергея Костырко — 300 р.
Стоимость “Книги перемещений” Кирилла Кобрина — 220 р.
Стоимость “Из Чикаго” Андрея Левкина — 250 р.
Стоимость “Доктора Гоа” Вероники Боде — 370 р.
Скидка на каждую из них до конца июля — 10%.
График работы нашего книжного:
• среда-суббота: 10:00-19:00;
• воскресенье: 11:00-19:00;
• пр. Ленина, 27, цокольный этаж.
Рекомендуем наши подарочные сертификаты номиналом 1000, 2000, 3000 и 5000 рублей.
Поделиться
