Продолжаем публикацию фотографий из семейного альбома туляка Льва Карукина, переданного в музей для изучения его дочерью Галиной.
Предыдущие выпуски “Проявления” можно найти на нашем сайте: tiam-tula.ru/proekt-pro…
Слово Владимиру Глазкову:
“Улица Коммунаров, 7 ноября 1950 г.
Октябрьские… Нынешним тулякам трудно понять поистине бездну смыслов, которые вкладывало в это понятие старшее поколение. Праздничные дни 7 и 8 ноября, когда отмечалась годовщина Октябрьской революции, в народе называли кратко, одним словом, без добавления слова “праздники”. Еще говорили “на Октябрьскую”, подразумевая второе слово “годовщину”. В детстве автор этих строк быстро уразумел, что такое старый и новый стиль (спасибо советским детским книгам), и почему хотя революция Октябрьская, праздники отмечаются в ноябре.
Не знаю, у кого как, а у меня эта дата по сей день ассоциируется с неким спокойствием, с переходом из осени в зиму. Урожай убран, картошка-морковка и прочая свекла заложены на хранение в погреб, где уже с лета стоят банки с огурцами, капуста заквашена, в укромном уголке того же погреба прячутся баночки с ядреным домашним хреном, закупоренные бумагой, заботливо обвязанной бечевкой. Ну а если удалось заготовить на зиму яблок – их запах властвовал в погребе до марта, и лишь потом сменялся кисловатым запахом плесени, тоже, впрочем, по-своему приятным. Небольшой клочок земли с садиком и огородом тогда был почти у каждого туляка, не свой, так принадлежащий свекру или теще. Те, у кого своего огорода не было, в октябре закупали овощи впрок на Центральном рынке. О, это была целая спецоперация, проводившаяся обыкновенно по субботам или воскресеньям. В осенние выходные картошку, морковь и капусту продавали с колхозных машин, которыми была уставлена вся тыльная часть территории базара, выходившая на улицы Макса Смирнова и Колетвинова. Для доставки задействовали родственников и знакомых, имевших автотранспорт или хотя бы мотоцикл с коляской. Спустивши тяжеленные мешки в подвал, облегченно вздыхали: до весны доживем. На госторговлю в те годы надежды не было никакой. Конечно, свежие овощи всю зиму можно было купить на том же рынке. Да вот беда: с наступлением первых морозов цена на картошку устремлялась ввысь, в разы больше установленных государством 10 копеек за килограмм. Опять же, время от времени на базаре можно было нарваться на мороженую картошку, сладковатую и противную, так что свое – оно куда как надежнее.
Школьникам моего поколения Октябрьские памятны короткими (всего пять дней, с 5 по 9 ноября), но приятными осенними каникулами. Можно было немного отойти от сентябрьской штурмовщины, когда то и дело “прыгало” расписание, и заняться собственно учебой. Разумеется, в промежутках между иными, не менее приятными занятиями – от посещения шлакового отвала Косогорского металлургического завода и до лазания по внутренностям кремлевских башен. Впрочем, впереди была вторая четверть, оценкам за которую почему-то придавалось большее значение, чем за первую. Во всяком случае в нашей школе.
Ну а что касается взрослых, то они могли по достоинству оценить целых два выходных подряд – 7 и 8 ноября. Такой праздник жизни о ту пору случался всего один раз в году – даже 31 декабря и 2 января были обычными рабочими днями. Если же октябрьские соседствовали с выходными, то можно было гулять и три, и даже четыре дня подряд. Правда, временами за лишний день отдыха потом нужно было отрабатывать в субботу, но к этому люди привыкли, и меж собой не без юмора называли такие дни «черными субботами» – в противовес официальным “красным субботам”, то бишь субботникам.
Кстати уж сказать, не знаю, где как, а в нашей семье советских инженеров празднование Октябрьских было начисто лишено идеологической составляющей. Два выходных подряд были отличным поводом пригласить в гости друзей, родственников, с иными из которых и виделись-то раз или два в год, а может, самим сходить в гости. Торжественный стол был немудрящим, но всегда строился по неписаным канонам: винегрет, квашеная капуста, тонко нарезанное сало с горчицей. К водке могли подать селедку, нарезанную ломтиками, и соленые огурцы. Возня со сложными салатами типа «мимозы» или знаменитой «шубы» обычно оставлялась на Новый год. Смысловым центром стола был какой-нибудь деликатес, чаще всего привезенный из Москвы: сырокопченая колбаса, которая могла ждать своего часа в холодильнике не одну неделю, или дорогие рыбные консервы. Банку с горбушей вскрывали, опрокидывали на тарелку и осторожно снимали так, что рыба образовывала аккуратный цилиндрик. Шпроты и сайру или художественно раскладывали, или подавали по-простому, в открытой банке, поставленной на блюдечко. В качестве горячего фигурировало что-нибудь из курицы, и конечно же, вареная картошка, которую готовили от души, в огромных количествах, щедро приправляя подсолнечным маслом. Тем самым, с запахом и белым осадком на дне бутылки. И конечно же, как венец застолья – песни прежних времен, от “Деревенька моя” до “Окрасился месяц багрянцем…”, а то и “Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш, соломенную шляпу, в кармане финский нож”.
Во времена, изображенные на фото из альбома Карукиных, к празднику Октября относились, конечно, намного серьезнее, чем в 70-х. На снимке изображен завершающий эпизод демонстрации трудящихся. Колонны рабочих и служащих в те годы формировались в нескольких точках города, сходились к площади Восстания, где устанавливалась трибуна для городского начальства, и потом поднимались вверх по улице Коммунаров, мимо сквера и до областного комитета партии. Здание бывшего дворянского пансиона-приюта, возведенное на южной окраине тогдашней Тулы в 1906-м, дошло до середины века почти в первозданном виде, если не считать утраты шатра с луковичной главкой под православным крестом – некогда в заведении была собственная церковь. После окончания строительства «белого дома» здесь располагались городские комитеты КПСС и ВЛКСМ, а в боковых крыльях – масса иных интересных заведений, например, учебный центр гражданской обороны. После 1991 г. в здании на проспекте Ленина, 53 размещался юридический институт, затем – городские органы охраны правопорядка. Обком был украшен к празднику по всем неофициальным правилам. Портрет Ленина, как основателя и классика – выше всех, Сталина – хоть и ниже, но подробнее прорисованный и большего размера. Вождь изображен в скромном сером мундире генералиссимуса – после 1945-го его, кажется, иначе и не рисовали. Из прочих вождей на портретах легко опознать Ворошилова и Микояна (справа от портика).
Самая же интересная деталь снимка запечатлена на переднем плане. Это передвижная звуковая установка, видимо, сопровождавшая демонстрантов на протяжении всего их пути от Советской до обкома. Количество и разнообразие динамиков внушает уважение – музыку и лозунги, наверное, было слышно даже в Заречье. На борту кузова отчетливо виден кумачовый транспарант “Да здравствует 33-я годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции”. Смонтирован агрегат на шасси легендарного ГАЗ-51, самого массового советского грузовика (почти за три десятка лет, с 1946-го до 1975-го, было выпущено почти три с половиной миллиона штук). На первом этапе своего существования «газоны» выпускались с деревянной кабиной, обшитой стальным листом, именно такой, как на фото, а элегантной обтекаемой цельнометаллической обзавелись только в середине 1950-х.”.
Уважаемые читатели! Если у вас в семье есть старые фотографии, наш музей с благодарностью примет их в дар или сделает с них цифровые копии. Принимаются любые фото, открытки, диафильмы или кинопленки периода до 2000 г. включительно. Давайте писать фотоисторию старой Тулы вместе!
Почта для уже оцифрованных кадров: proyavlenie.tiam@yandex.ru
Поделиться
